Власть Яков Кротов

Человек не тогда уподобляет Бога человеку, когда называет Бога отцом или царём, а тогда, когда считает, что Бог действует через принуждение, как действуют цари и отцы. Любовь царя к подданным, любовь отца к детям проявляются как власть, как насилие. Из этого делается вывод, что власть Божия есть принуждение, причём ещё большее, самое большое, какое лишь можно вообразить. Но это именно принуждение, хорошо знакомое каждому человеку. Каждый знает власть как принуждение другого. Заставить другого принять свою точку зрения, своё мнение, вот - власть. Власть-над-другим. Это дочеловеческое в человеке, обезьянье. Я понуждаю другого, следовательно, я другого люблю. Человеческое начинается, когда человек решает властвовать над собой. Император Марк Аврелий - классический пример совмещения. Властвовал над Римской империей и по совместительству владел собой. Себя понудить встать рано, есть мало, любить много (любить в смысле принуждать другого к тому, что считаешь добром). Кто владеет собой, владеет миром. Аскет, стоик, праведник. К такому стоит идти за советом. Кто владеет собой, тот и другого может научить самообладанию. Или заразить? Владение собой не есть ли заболевание, подобное мазохизму?

Есть в человеке власть любовь без примеси власти-принуждения? Настолько, насколько в человеке есть образ Божий. Властвовать над другими, властвовать над собой, - это всё не образ Божий, а значит, и не человеческое, значит, животное. Человеческое же в человеке появляется, когда человек открывает себя Богу. Бог открыт человеку и ждёт, когда человек ответит открытостью. Встречу этих двух открытостей, когда возникает сквозняк, продувающий мироздание, можно назвать свободой от греха, можно - рабством Богу, можно назвать обожением человека, можно - очеловечиванием обезьяны, так и так справедливо. Иисус называл это Царством Небесным, вечной жизнью, служением другим и любовью к Богу, ближнему и себе. Слов много, потому что любовь - одна.

Человек путает власть с принуждением по той же причине, по которой многие подростки путают секс с садизмом. Незрелое сознание не знает ещё о любви и подыскивает какие-то иные способы добиться того, чего добивается любовь. Переход от садизма к любви прекрасно выразили "люди-цветы", хиппи 1969 года: "Не насилуйте, а любите" (Make love, not war). Это переход от сопротивления злу силой к жизни в любви, которая вообще не сопротивляется злу, а просто существует как любовь. Даётся это нелегко. Человек словно вылезает из раковины, панцыря, чувствует себя абсолютно беззащитным. Адам и Ева так себя чувствовали, когда испугались своей наготы. Фиговый листок, которым они прикрылись, - это именно милитаризм и насилие. Жизнь по любви, а не по насилию, есть жизнь рискованная. Почему, собственно, есть смысл молиться в первую очередь о своих единоверцах, о христианах - как это и принято в Церкви. Это молитва о тех, кто рискует больше, чем живущие по закону насилия. Теоретически, чисто теоретически. К сожалению. Мало кто даже из верующих в Бога без насилия способен принять власть без насилия как свою жизнь. Только вот жизнь без риска вообще не есть жизнь или, точнее, есть нежить.

ВЛАСТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ

Вавилонский талмуд (Бава Батра, 74а) рассказывает, что после разрушения Иерусалима римлянами Рабба бар Бар Ханна поднялся на Синай и тут услышал плач Создателя: «Горе Мне, что я поклялся разрушить Храм и изгнать иудеев! Кто освободит Меня от этой клятвы!»

Рабба рассказал об этом другим раввинам и услыхал в ответ: «Дурак! Ты сам и должен был произнести: «Муфар лакх»

«Муфар лакх» - «Освобождаю Тебя от Твоей клятвы». Именно такие слова произносил человек, обладавший властью аннулировать обеты и клятвы (Шварц, 2004, с. 427).

Бар Ханна, конечно, вовсе не дурак. Бог плачет о более важных вещах. Бар Ханна пошутил над теми, кто тратит слёзы и мысли на пустое. Шутка подействовала как ангел на ослицу Валаама: мудрецы сказали мудрую вещь: слышишь крик о помощи – помоги.

Что значит «обладать властью»? Получить власть от людей? Найти контору с вывеской: «Здесь власть раздают и кровь отворяют»? Контор много, а человек один, и один человек имеет, как образ и подобие Божие, власть прощать – то есть, освобождать, развязывать, разрешать от клятвы – в том числе, развязывать даже Бога, прощать Бога - то есть, признавать, что беды и болезни не от Бога, не сердиться, что Бог не наказывает наших врагов.

Только самого себя человек не может простить, как и Бог Сам не может Себя освободить. Только самого себя человек не может простить, как и Бог Сам не может Себя освободить. Потому Бог и создал человека, потому человек не должен создавать бога, а должен обращаться к реальному Богу и к реальным людям.

ВЛАСТЬ В ЦЕРКВИ

Митр. Антоний Блум в своей речи (не переведённой пока на русский) 29.11.1982 г. вспомнил, как подростком слышал от Вл.Лосского определение Церкви. Церковь возвещает истину, Церковь создаёт структуру, в которой проявляется её природа, Церковь указывает направление духовной жизни. Все три характеристики описывают Церковь в терминах власти, а такое описание всегда ущербно. В терминах власти можно описать лишь часть Церкви - церковную власть. Это ещё полбеды, но такое описание претендует на полноту, следовательно, из Церкви исключается общение. Стоит заметить, что в реальной жизни митр. Антоний жил в Церкви отнюдь не по Владимиру Лосскому и даже не по Афанасьеву (который представлял Церковь как общение, но лишь как общение литургическое, в рамках богослужения). Блум сознавал и говорил, что "природа" Церковь, "границы" Церкви не определены. Это прекрасно: ведь у "соединения", "общения" нет ни собственной природы, ни границ. Природа и границы есть лишь у субъектов, вступающих в общение, но не у общения как такового.

"Мы узники истории: мы постепенно убеждаем себя, что происходящее есть именно то, что должно происходить" (Блум). История, конечно, не виновата, люди узники у своей гордыни. Именно гордыня как обрыв связей побуждает человека принимать реальное за идеальное, считать всё действительное разумным. Блум имел в виду идолопоклонство перед приматом. Католики преклоняются перед приматом пап как властителей. Традиционно пап обвиняют в том, что они были светскими властителями, но быть властителями в Церкви намного ведь кошмарнее. Блум швырнул католичеству в лицо наиболее пахучие примеры из книги Артура Хаслера (с предисловием Ганса Кюнга...). Вот один энтузиаст папизма назвал папу "вице-Богом на земле", вот еп. Берто Тульский говорит, что в папе "слово Божие стало плотью", вот в официальном издании Ватикана епископ заявляет, что, когда папа размышляет, в нём размышляет Бог".

Блум противопоставляет, как это и принято, божественное и человеческое, святое и греховное в Церкви. Это всего лишь воспроизведение дуализма идеального и реального, материи и формы. Это не динамическое, а статическое мироощущение. При таком мироощущении и Евхаристия оказывается погребённой под идеей власти: ведь у Евхаристии должна быть форма, должен быть "председатель евхаристического собрания", "и Церковь структурируется вокруг него". И вот уже евхаристии нет, а есть "структура", "председание в народных собраниях". Ноги помыть некому и некогда. От сознания этого абсурда Блум убегает в лозунг: а вот не человек, а Бог совершает Евхаристию. Можно ли говорить о спасении, если Бог противопоставляется человеку и, главное, если всё ограничивается Евхаристией? Православное говорение о Евхаристии оказывается таким же идолопоклонничеством, как католическое говорение о папе, как харизматическое говорение о рождении от Духа.

Сила Блума в том, что он видит это слабое место современного православия и пишет:

"Евхаристия ещё не есть явление Церкви во всей полноте на земле. Богословие, сосредоточенное на Евхаристии, подталкивает нас к неизбежному принятию идею пирамиды примасов. Священник, совершающий Евхаристию, становится примасом данной общины; епископ стоит во главе клерикального сообщества - не церковного тела, а именно клерикального, и так образуется большее единство. Но во главе всегда стоит кто-то. Только ведь это неправда. Только Господь Иисус Христос и никто более стоит во главе пирамиды, будь то крохотная община, соборный храм или вселенская Церковь".

Блум, конечно, суров к чужим и добр к своим. Он суров к идее "викария", считая существования "викария" отрицанием того, что Христос присутствует и председательствует (католики, разумеется, интерпретируют слово "викарий" иначе). Он очень добр к православной канономании - признает, что 34 апостольское правило не апостолами писано, но успокаивает: зато "в духе". И пытается вывести из этого правила (о том, что епископы каждой области должны "знать" старшего и ничего без его ведома не делать) оправдание своего видения Церкви.

Разумеется, 34 канон совсем о другом, это обычнейшее административное распоряжение, не имеющее отношения к мистике Церкви. Но видение Церкви у Блума интересное: это Церковь не власти, но авторитета. "Власть есть способность человека или группы силой навязывать свою волю и решения другим. Авторитет есть нечто совсем иное. В каком-то смысле авторитет лишён всякой власти, авторитет есть убедительность правды". (На всякий случай, следует заметить, что "правда" и "истина" в этом контексте совпадают).

Блум далее опять ругает католичество за властность и выставляет в качестве идеала Первый вселенский собор, который якобы просто возвестил истину. Это, конечно, мистификация, хотя и невольная, простительная. Вселенские соборы были борьбой за власть - за власть определять значение слов, которая подкреплялась властью наказывать (вплоть до казней) тех, кто смел не принимать этих значений. Власти в православии (и в протестантизме) ничуть не меньше, чем в католичестве. Церковь одна, раковая опухоль бесчеловечности у неё тоже одна. В реальной жизни в православии намного больше папизма, чем в католичестве, а в русском православии теперь даже и не папизм, а просто диктатура пролетариата и партком. Всё безнадёжно в Церкви - если нет Христа. Но Христос есть, безнадёжность именно от контраста между тем, Кого видишь, и теми, кто тебя не видит, а эта безнадёжность не смертельная.

Папа Бенедикт Ратцингер - гениальный катехизатор! Ему бы проповедовать как Билли Грэму - цены бы не было этому проповеднику. И претензий к нему не было бы. Говоря сухим языком сатиры, Ратцингер, став папой, достиг уровня абсолютной некомпетентности. В истории Церкви его понтификат будет когда-нибудь описываться стыдливо, как приступ тяжёлой и не вполне приличной болезни, охватившей католическую церковь. Как если бы еп. Диомид или Константин Душенов стал патриархом. Его талант катехизатора - не смягчающее обстоятельство, а отяжеляющее. Как если бы Билли Грэм запил. Дело не в Ратцингере, а во власти как таковой. Трудно служить двум господам - и властвование есть служение не Богу. Войтыла умел как-то смягчать эта трагедию, Ратцингер же с удовольствием её обостряет.

СОЦИАЛЬНАЯ МИССИЯ ЦЕРКВИ

«Социальное служение», «социальная миссия» существует и у Церкви, и у исламской уммы, и у кришнаитов, и у бабы Мани, и у Васи Пупкина, и у президента Боливии. Человек, который бежит в пустыню от социума, тем самым совершает определённую миссию в социуме, громко заявляя своим поступком о пределах общественности. Когда же говорят о том, что у Церкви именно «должна быть» социальная миссия, прежде всего, имеют в виду, что все другие религии (да и другие христианские направления, кроме своего) не столь компетентны в социальных вопросах, что Истина абсолютна, а потому только абсолютно знающие абсолютную истину могут и должны решать неабсолютные, относительные вопросы социального бытия. «Мне сверху видно всё, ты так и знай». Часто хотят вернуться к Средневековью, когда большинство людей были отрезаны от политики либо причастны к ней лишь через церковную и светские иерархии.

В попытке выделить особое «социальное служение» две логические ошибки и одна историческая. Историческая - понятие «социального служения» есть часть очень инженерного, социологического взгляда на жизнь, для большинства людей и для Церкви так же неуместного как шурупы в супе. Что до логики, то, по-первых, абсолютность Истины не означает, что причастные к Истине причастны её абсолютности и имеют право нести её далее. Во-вторых, абсолютность Истины именно делает возможным причастность к Истине всего неабсолютного. Абсолютное в Истине и Истиной ограничивается, всё же прочее относительно и абсолютность пребывает в относительном по своему усмотрению и без ущерба для себя. «Дух дышет, где хочет».

ВЛАСТЬ В ГОСУДАРСТВЕ

"Первое лицо государства приветствует второе лицо Троицы", - эти слова анекдот вкладывает в уста французского президента де Голля, но просто его уста были откровеннее других.

В 1906 году в России издали книгу французского журналиста Лебона "Революционный невроз" (очень поверхностная, псевдонаучная книжка). Революционный невроз есть, конечно. Но главный невроз один у революционеров и контрреволюционеров - это невроз власти. Власть делает человека аутистом, параноиком и шизофреником. Есть христиане, которые считают своих собратьев по вере невротиками лишь потому, что те "дёргаются", говорят тарабарщиной. Но ведь и первые христиане так себя вели, а невротиками не были, да и в наши дни дёргаются многие, но не все дёргающиеся - невротики. Единственный критерий - поведение после этого состояния. Неподвижно застывший фараон - разве не невротик, не аутист? Мать, шлепающая сына? Президент, объявляющий войну? Бюрократ, не отвечающий на письмо?

Что же, Бог невротик? Иисус невротик, раз Он говорил властно? Э нет! Бог просто лечит невроз, имитируя невроз. Например, Иисус дает апостолам власть. Но какую? Прощать грехи! Это все равно что дать драчливой мамаше власть гладить ребёнка по голове. Пресловутая "покорность властям" есть просто профессиональное умение психиатра общаться с невротиком, не влипая в отношения с ним.

При этом диктатор, который упекает в тюрьму нэпмана, изводит его и демонстрирует решимость мурыжить бедолагу до самой смерти, медленно и мучительно - это не невротик. Грешник, но нормальный. Он вполне адекватно доводит до других нэпманов своё сообщение на понятном нэпманам языке... Правда, в силу публичности это сообщение еще прочитывают всякие интеллектуалы и не вполне адекватно его интерпретируют - чрезмерно интеллектуально. Но это побочный эффект, которым диктатор может пренебречь в силу ничтожности. Ничтожности диктатора.

Стал приходить мне спам, восходящий к одному московскому храму, где очень активно кормят бомжей. Идут письма с призывом подписать обращение к правительству - скорее принять закон о бездомных. "Частная благотворительность проблему бездомных решить не в состоянии, потому что решать ее можно только на государственном уровне (как это уже делается в других странах)".

Устали, братья и сёстры. Так устали, что даже нарушили бойкот и обратились - впрочем, возможно, случайно - и ко мне, которого последовательно и демонстративно бойкотируют уже многие годы. Только вот незадача: я категорически против таких писем. Владимир Прибыловский удачно называет их "письма кроликов удаву". Государство - не тот инструмент, который может делать столь тонкую работу. Тот же закон о бездомных заставляет вспомнить, как на заре Нового времени в европейских странах стали буквально охотиться на бродяг. Государству не нравится, что кто-то ускользает от его контроля. В проекте закона о бездомных написано:

"К мерам по ограничению бродяжничества относятся: 1) ограничение прав и свобод бездомных и лиц, занимающихся бродяжничеством, в целях защиты нравственности, здоровья, прав и законных интересов граждан; 2) введение на территории Российской Федерации специального регистрационного режима для бездомных и лиц, занимающихся бродяжничеством".

Проект закона о бездомных превращает бродяжничство в преступление:

"Бродяжничество - совокупность общественно-опасных деяний, выражающихся в проживании (пребывании) в разных местах вне жилого помещения и без определенных занятий и сопровождающихся нахождением в общественных местах в состоянии, оскорбляющем человеческое достоинство и противоречащем требованиям личной гигиены, отправлением естественных бытовых и физиологических потребностей (отдых, сон, прием пищи и др.) с проявлением антисанитарии и загрязнением территории населенного пункта".

Трепещите, юродивые, странники, паломники! Да и все трепещите, ибо теперь государство будет определять, чей вид "оскорбляет человеческое достоинство". Да хотя бы мой собственный вид - я знаю многих людей, которые он оскорбляет. Мало погромов под лозунгом: "Это оскорбляет мои религиозные чувствия!" Теперь начнутся погромы под лозунгом "Этот своим видом оскорбляет человеческое достоинство".

Появляется новая категория преступников:

"Лицо, умышленно занимающееся бродяжничеством - лицо, занимающееся бродяжничеством, уклоняющееся от специального регистрационного учета или перерегистрации и не желающее изменить к лучшему свое социальное положение".

Вот сволочи - не хотят жить лучше! Заставим! Сперва бродяг разбродяжим, потом разберёмся с теми, кто не хочет изменить к лучшему свой круг чтения, затем с теми, кто не хочет изменить к лучшему своё духовное положение. Господи, сколько Честертон писал об этом, когда в 1920-е в Англии бродили прото-нацистские проекты "улучшения жизни" всяких "маргиналов"...

Стыдно, братья и сёстры! Может частная благотворительность решить проблему бездомных! Достаточно чуть-чуть, на долю процента сократить зарплату президента (одного) - и все московские бездомные будут устроены. Ну, возможно, ещё чуть-чуть администраторам президента понадобится урезать зарплату. Не надо сажать предпринимателей. Не надо... Да всё вы знаете. Только вы действуете по принципу "некогда, некогда, надо решить конкретную задачу, цигель-цигель, ай-люлю". Честь вам и слава, что кормите бездомных, позор, что хотите перевалить это бремя на государство. И уж совсем позорно звучит предложение "помогать" бездомным, привлекая их к общественно-полезным работам. Улицы пускай чистят... Вы же видели этих бездомных - ну какое им улицы чистить? Может, лучше милиционеры пусть немножко развлекутся с мётлами, порядка в стране больше станет? В конце концов, если в Москве замерзают 400 бездомных, как пишут авторы воззвания, и при этом в Москве 400 действующих церквей православных, освобождённых от многих налогов и сборов, так, может, каждый приходик возьмёт по одному бездомному и ему поможет? Посмотрите на глянцевые православные журналы - их покупают верующие не из бедных, у которых зарплата не меньше 10 тысяч в месяц. И таких людей тысячи, судя по тиражам. Так, может, они слегка напрягутся? Сколько православных журналистов, историков, богословов сейчас получают приличные оклады из разных правительственных и околоправительственных фондов? Может, скинутся по тысячонке? А лиха - не дёргайте, тем более, что оно и так не тихо.

Власть как похоть паразитирует на том основном факте, что человек существует не в одиночку. Существование человека есть открытие мира как чего-то, что существует для человека, и открытие себя как существа, которое предназначено для мира. Воздух - для моего дыхания, мои лёгкие - для дыхания. Вот это - стул на нём сидят, вот это - зад, и им сидят. Человек видит себя через мир и мир через себя.

Власть истолковывает это существование через иное как обладание иным. Мир для власти имеет смысл только в отнесённости с моей волей. Солнце всходит для меня, а для другого может и не взойти, если я решу, что существование другого опасно для слезинки ребёнка. Женщина имеет красивую фигуру для моих глаз. Я имею волю для руководства другими, мой зад для сидения на престоле, и всякий стул, на котором я сижу, есть престол.

Власть основывается на открытии субъективного, но приводит к объективации. Окружающее и окружающие начинают восприниматься как объекты, вещи, с которыми невозможно общение, которые подлежат лишь манипулированию. Если в существование такого человека вторгается Бог, то и Бог подвергается объективации и становится предметом манипуляций, высшим источником угроз для окружающих.

Власть эта - не одна какая-то власть (политическая, родительская), а власть вообще, власть как свойство человеческой природы. Это свойство так же указывает на необычное в человеке, как и способность человека любить, но власть вторична по отношению к любви, и грех власти начинается там, где человек начинает любить себя. Происходит короткое замыкание, самопожирование, очень опасное, однако, и для окружающих.

Власть - жизнь на смерти

У бизнесменов и политиков, педагогов и журналистов, да, в сущности, у человека любой профессии, предполагающей иерархию, есть некоторая власть. Насколько у человека есть власть (или стремление к ней), настолько слову человека нельзя доверять. Человек во имя власти не просто лжёт, он лжёт искренне, бессознательно. Почему Иисус советовал не руководить, а ногомыть. Советов не прижился, что видно из того, как смотрится само слово "ногомыть". "Головомойка" - это нормально, это мы понимаем.

Ложь есть сатанинская пародия на словесное творчество.

Слово творит мир, создаёт новые отношения между людьми, создаёт новые идеалы, желания, средства, которые осуществляют эти идеалы. Конечно, недостаточно изобрести слово "телевизор", чтобы телевизор появился, но без слова "телевизор", без тысяч других совершенно новых для людей слов, сопровождавших вековое техническое развитие, приведшее к появлению телевизоров, - не было бы телевизоров. Были бы только сказочки про блюдце с голубой каёмочкой, по которому яблочко катается и всё показывает.

Вот эти сказочки человек тоже очень умеет сочинять. На одно новое созидательное слово приходится от миллиарда ста двадцати до миллиарда ста тридцати слов лукавых, разрушительных, подменных.

А как без слов грешить? Чтобы согрешить, надо иметь внутри себя написанную именно словом картину будущего греха. Человек и грешит должен сознательно, идейно. "У меня нет иного выбора", "он хочет причинить мне зло", "он пытается обмануть меня, господствовать надо мной", - вот самые простые и уже потому универсальные формы самообмана. Из них вырастают цветочки новояза и ягодки милитаристской пропаганды.

Конечно, с государственными мужами сталкиваешься редко. К счастью. К сожалению, почти каждый день приходится общаться с людьми, которым ложь помогла самоутвердиться, наладить вполне стабильные отношения с миром, причём отношения властные, и при этом ничего они не сотворили, а только разрушали, паразитируя на чужом. Это маленькие президенты, зародышевые премьеры, наногенсеки. На самые вершины таких людей заносит редко. Ленин, Гитлер...

К счастью, механизмы поддержания социального равновесия действуют. Конечно, один Бог есть власть и слово без примеси самоутверждения и самообмана, не говоря уж об обмане. Тем не менее, и люди, особенно в безветренную тёплую погоду, тоже могут... Самолёты не падают, ботинки не снашиваются, лекарства лечат, фильмы бывают замечательные, в некоторых столовых (и в дорогущих ресторанах, и в придорожных шалманах) блюда дороже того, что за них просят...

В любой профессиональной сфере такие люди составляют меньшинство, существующее благодаря расчётливой снисходительности большинства. Иные болезненные состояния лучше терпеть, потому что лечить их - себе дороже. Есть аппендинс, есть гланды - и пусть себе будут, не надо их специально удалять, хотя в истории медицины были такие увлечения (не случайно совпавшие с упомянутыми Лениным и Гитлером). Ну, властолюбие... Оно у всех, надо уметь с этим справляться. Не справляется - не топить же, пусть живёт, коли не очень мешает окружающим. А что значит "очень" - ну, не Гитлер... Да и Гитлер в роли завхоза не очень бы мешал человечеству... И вот говоришь с человеком, и это может быть твой собственный начальник, муж, жена, сын, коллега, и жалко его страшно.

Он не только тебе лжёт и прочим, он себе лжёт. Он живёт внутри иллюзорного мира и смотрит на реальность через оптический прицел, уверенно и твёрдо держа ружье. Но ведь нужно не только смотреть, но и говорить. И вот человек говорит, говорит, говорит - уверенно, деловито, напористо - и жалко его бесконечно. Нет, вполне вероятно, он совершит всё то, что наметил, и ничего в этом дурного нет. Только очень жалко его подчинённых - и себя, если ты оказался таковым, а такое бывает, потому что можно ведь у такого человека прямо родиться ребёнком, можно стать женой такого человека, а можно и подчинённым. Потому и говорят "мир не идеален". Жалко себя, конечно, страшно, а всё же больше жалко его, потому что иногда человек и говорит, и смотрит уверенно, а всё же проскальзывает в его движениях и во всём облике некая чрезмерность, а с нею и отчаяние. Словно человек на трибуне Мавзолея машет рукой, а в глазах - крик: "Дяденька, возьми меня отсюда! Мне страшно смотреть на мир с высоты собственного надгробия!" Но пойди, попробуй, выполни эту просьбу в глазах... Иногда проще Гитлера довести до самоубийства, чем завхоза до увольнения, бизнесмена до банкротства или примитивнейшего манипулятора людьми до хотя бы смущения.

Власть и господство

Существует презумпция невиновности человека и презумпция виновности власти.

Например, я как настоятель, отвечающий за финансы общины, не имею права говорить: "Либо вы мне доверяете по денежной части, либо покиньте общину". Напротив, я должен так предоставлять отчетность, чтобы предупредить все возможные сомнения. Это не отменяется тем фактом, что сейчас все члены общины вполне мне доверяют.

В коррумпированных системах господства ("господство" и есть коррумпированная власть) всё наоборот. Презумпция невиновности начальства, которое всегда право. Поцеловало Гитлера - правильно, укусило Гитлера - правильно. Начальство в принципе ничего неправильного сделать не может. Ему виднее. Зато есть презумпция виновности управляемых. Если они подозревают начальство - значит, потеряли веру (в Бога, в марксизм, в потенциал корпорации). Даже не потеряли, они ее и не имели никогда, они её имитировали.

Бесполезно пытаться изгнать отношения власти из общины. Всякая душа причастна власти, ничего зазорного в этом нет. В очень редких ситуациях власть можно резко ограничить - например, в науке, в отношениях между учёными не должно иметь значения, кто директор института, а кто начинающий исследователь. Но в семье, в школе, на работе всегда будет неравенство по разным обстоятельствам - возраст, опыт и т.п. Закрывать на это глаза - лицемерие и дурная наивность. Это надо принять, а кто предупрежден, тот и вооружён. Все попытки поиграть в равенство оборачиваются самым скверным деспотизмом.

Всякая власть от Бога, она источник энергии. Господство, деспотизм - дело другое. Прозрачность власти - верное средство от господства. Ротация людей у власти - тоже, и если люди не желают сменяться или сменять власть, то ротация настолько важна, что её смерть осуществляет. Господство - это разновидность идолопоклонства, и противоположно господству не отсутствие власти, как идолопоклонству противоположен не атеизм, а истинная власть, истинное поклонение в Духе.

Яков Кротов